Тема "Вмешательства"

Тема «вмешательства» развита и доведена до художественного совершенства в одной из лучших книг мировой научной фантастики последних десятилетий — повести «Трудно быть богом» (1964), изданой впервые вместе с «Далекой Радугой» в сборнике «Далекая Радуга» (1964); экранизирована. В центре конфликта — один из кардинальных вопросов существования современного человечества, в год публикации не представлявшийся таким острым и актуальным: вопрос о возможности и нравственной приемлимости какого бы то ни было ускорения естественного исторического процесса. Трагизм индивидуального выбора подчеркивается душевными терзаниями главного героя — сотрудника Института экспериментальной истории Антона-Руматы, разведчика, посланного с заданием не вмешиваться, а только наблюдать, на планету, где правит бал средневековое варварство, отдельными чертами напоминающее и фашизм, и религиозную деспотию Инквизиции, и, насколько оказалось возможным показать в середине 1960-х гг., сталинский тоталитаризм. Несовпадение благородных утопических идеалов «Полдня» с исторической реальностью, в более широком контексте — неизбежный крах любых социалистических доктрин, направленных на «улучшение» человечества, — с художественной силой показанное в повести, знаменовало собой ступень внутренней эволюции мира «Полдня», дальнейший отрыв его от литературной традиции принципиально неизменной утопии.

Если повести «Попытка к бегству» и «Трудно быть богом» несколько обособлены от общей хронологической схемы истории будущего, то трилогия о Максиме Каммерере, создавашаяся Стругацкими на протяжении двух десятилетий, непосредственно (через общих героев, целые эпизоды, тщательно разработанную систему взаимопересекающихся ссылок) связана с миром первого сборника — «Полдень. XXII век», представляя собой дальнейшее развитие (и, по мнению ряда критиков, окончательное «закрытие» темы). Книги трилогии — «Обитаемый остров» (сокращенно 1969; исправлена и дополнена в 1971), «Жук в муравейнике» (1979-80), «Волны гасят ветер» (1985-86), объединенные в одном томе — сборник «Волны гасят ветер» (1989), — посвящены, соответственно, юным годам, зрелости и старости Максима.

В первой книге представлена многоплановая и сюжетно богатая панорама «пост-ядерной» антиутопии на планете, где анонимная хунта использует направленное излучение с целью глобального промывания мозгов из рядов обладающих иммунитетов к излучению мутантов воспроизводит пополнение как революционное подполье, так и правящая элита. Чуждый рефлексии Антона-Руматы и по своим физическим и психологическим возможностям близкий к «сверхчеловеку», Максим со свойственным юности энтузиазмом бросается в водоворот местной политики и готов «наломать дров», но вовремя остановлен и взят под свое покровительство опытным земным разведчиком-резидентом Рудольфом Сикорски. В «Обитаемом острове» авторы впервые серьезно обсуждают идею «прогрессорства», хотя сам термин появился только в повести-продолжении, в которойрой Максим — уже правая рука Сикорски, к тому времени руководителя службы безопасности — Комкон-2 («Комиссии по контактам -2»), охраняющей мир и покой «Полдня». Сюжет построен вокруг тайно ведущегося следствия по делу одного из «космических подкидышей» — землянина, родившегося из оплодотворенной яйцеклетки, найденной в «инкубаторе» гипотетических Странников; есть основания полагать, что действиями «подкидышей» управляет заложенная в них генетическая программа, представляющая опасность для земной цивилизации (или не представляющая — авторы намеренно рассыпают по тексту аргументы «за» и «против», не давая героям и читателям спасительных отгадок и таким образом обостряя нравственный выбор в ситуации недостатка информации). Трагическое решение Сикорски, не выдержавшего тяжести ответственности и пошедшего на убийство подозреваемого «носителя угрозы», можно расценить по-разному: как профессиональную паранойю «спецслужб» (и, как следствие, их несовместимость с утопией), как продолжение трагического вопроса Ф. Достоевского о построении утопии на крови невинного, — или же как абсурдность упований на то, что в «идеальном» обществе человек будет избавлен от мучительного процесса принятия решения (и моральной ответственности за его последствия). В заключительной повести трилогии, художественно менее удачной, но идейно дерзкой и оригинальной, Максим — теперь уже в качестве руководителя Комкона-2 — расследует цепь загадочных событий, наводящих на мысль о «прогрессорской» деятельности пришельцев на Земле; однако эффектная инверсия ситуации ранних произведений Стругацких приводит к непредвиденной развязке. Оказывается, на Земле (до поры тайно) действуют не агенты гипотетических Странников, а просто новая элита «избранных», отдельные земляне, совершившие гигантский скачок в эволюции и все дальше уходящие не только от человеческих несовершенств и сомнений, но и от человечности. Отдельные герои и сюжетные детали связывают с трилогией о Максиме повесть «Парень из Преисподней» (1974; 1976), в основном, повторяющая темы других произведений Стругацких.

Яркий сатирический дар братьев Стругацких впервые с наибольшей силой проявился в не уступающей по популярности апокрифическим романам И. Ильфа и Е. Петрова «сказке для младших научных сотрудников старшего возраста» — повести «Понедельник начинается в субботу» (фрагмент 1964; фрагмент 1964 — «Суета вокруг дивана»; 1965); вместе с «Парнем из Преисподней» объединена в сборник «Понедельник начинается в субботу» (1979); неудачно экранизирована на телевидении в 1982 г. (мюзикл «Чародеи»). Действие повести, органично, легко и остроумно объединяющей русский сказочный фольклор с «интеллигентским» жаргоном 1960-х гг., развертывается в стенах НИИ чародейства и волшебства (НИИЧАВО), где трудятся современные ученые — маги. Значительно более резкой и политизированной вышла повесть-продолжение «Сказка о Тройке» (1968; 1972 — ФРГ; исправлена и дополнена в 1987 — СССР), отразившая социальные изменения, происходившие в стране в конце 1960-х гг. (и обусловившие изменение отношения «верхов» к творчеству Стругацких); первое книжное издание повести увидело свет лишь в эмигрантском сборнике «Улитка на склоне. Сказка о тройке» (1972 — ФРГ). Может быть, в те годы еще неосознанно, авторы били не по частным извращениям, а по самой, насквозь обюрократившейся системе тоталитаризма: «Тройка» в заглавии наводит на мысль скорее о чрезвычайных трибуналах сталинской эпохи, нежели о романтическом образе Руси — «птице-тройке» — у Н. Гоголя.

Из других ранних произведений сатирической научной фантастики в творчестве братьев Стругацких выделяется стоящая особняком повесть «Хищные вещи века» (1965); впервые изданная вместе с «Попыткой к бегству» в одном томе — сборнике «Хищные вещи века» (1965). Это оригинальная для своего времени попытка развенчать потребительскую «утопию» — рай сытых и бездуховных мещан, представляющий собой, по мнению авторов, «питательный бульон» для зарождения фашизма; всем довольные и обеспеченные жители некоей Страны Дураков готовы полностью отдаться сладостному наркотику потребления — и уже добровольно испытывают на себе реальный супернаркотик, выводящий наружу подсознательные желания и превращающий человека в их раба. Тема получила развитие в остроумном «продолжении» Г. Уэллса — памфлете «Второе нашествие марсиан» (1967), в котором земные обыватели охотно идут в услужение пришельцам (те в буквальном смысле рассматривают землян как «дойных коров») в обмен на дармовой марсианский «самогон»; вместе со «Стажерами» повесть объединена в одном томе — сборнике «Стажеры. Второе нашествие марсиан» (1968).